Классный журнал

Леонид
Ганкин

Ночь после танцев

Танцы нужны человеку для счастья и любви. И танцплощадки тоже, хотя их посещение может быть сопряжено с определенным риском. Я убедился в этом, когда летом семьдесят пятого года работал в студенческом реставрационном отряде в Суздале.

Мы участвовали в реставрации Спасо-Евфимиевого монастыря, основанного, между прочим, в четырнадцатом веке. В монастыре мы работали, там же и жили — в бывших монашеских кельях, хотя монашеским наш образ жизни назвать было трудно. До сих пор не могу забыть вкус Стрелецкой горькой настойки, которой мы тогда увлекались.

Доверяли нам только черновую работу. Первые несколько дней мы лопатами и кирками обкапывали фундамент царской тюрьмы — длинного и мрачного одноэтажного здания темно-красного кирпича, где, говорят, какое-то время сидели декабристы. В советские годы, когда в монастыре была исправительная колония, царская тюрьма служила карцером. Стены, покрашенные грязно-синей краской, тесные своды, цементный пол, знаменитые параши все в коричневых разводах даже в пустом здании внушали уныние. Пока обкапывали фундамент, сделали пару любопытных находок — завернутый в мешковину палаш без ножен и тайник сравнительно недавнего времени, сооруженный, судя по всему, заключенными, готовившимися к побегу. Там были фомка и две почерневшие снаружи банки сгущенки. Банки мы вскрыли — сгущенка выглядела вполне годной к употреблению, но попробовать ее никто не решился.

Оставшееся время мы работали в так называемом Братском корпусе: настилали полы, строили перекрытия.

В нашем реставрационном отряде были девушки-студентки, но романтических отношений ни с кем из них у нас с моим однокурсником и приятелем Женькой почему-то не сложилось. И мы начали подумывать об установлении контактов с местным женским населением. А где еще можно установить соответствующие связи, как не на танцплощадке?

Существующие риски мы с Женькой осознавали в полной мере. У нас уже был опыт посещения местной танцплощадки, и он не сулил ничего хорошего. В те годы студентов, трудившихся в летнее время на объектах народного хозяйства, было принято привлекать к общественной деятельности — в качестве лекторов, участников художественной самодеятельности. Власти Суздаля не нашли ничего лучше, как отправить семерых из нас в качестве дружинников на ту самую танцплощадку. И в тот вечер там, конечно, случилась драка.

Конфликт — естественно из-за девушки — вспыхнул между каким-то художником из Питера и местным жителем, на помощь которому пришло не меньше десятка парней. Художника могли бы тут же линчевать, но произошло удивительное. Тот оказался человеком подготовленным, с неясным прошлым: он вырубил не меньше трех нападавших, разбросал остальных и умчался с такой скоростью, что преследователи поначалу безнадежно отстали и потеряли его из виду, но потом, оседлав мотоциклы и мопеды, отправились в погоню за обидчиком. Мы, дружинники, ничего поделать не могли и просто с тревогой наблюдали за происходящим. В какой-то момент мы остались один на один с наэлектризованной толпой, и тут — о, счастье! — подъехал милицейский газик и эвакуировал нас под защиту монастырских стен.

Этот случай нас с Женькой ничему не научил, и уже через неделю тоска по женской ласке потянула нас на ту же злополучную танцплощадку. Чтобы смешаться с местным населением, мы оделись попроще, выпили из горла бутылку крепленого вина и отправились в путь…

На танцплощадке в основном крутили советскую эстраду, реже — что-то из западной попсы. Мы с Женькой танцевали только под быструю музыку и друг напротив друга.

— У тебя слишком эмоциональное выражение лица, — шипел мне Женька сквозь зубы. — Сразу видно, что ты не местный. Смотри, как надо.

И он, тупо вытаращив глаза, начинал беспорядочно топать ногами. Надо отдать ему должное, так танцевали здесь многие.

Как только заводили медленную музыку, мы принимались стрелять глазами вокруг, выискивая, кого бы пригласить на танец. Увидев симпатичную девушку, несмело дрейфовали в направлении нее, и тут к ней обычно подходил какой-то местный здоровяк и выводил в центр круга. Мы в этот момент испытывали облегчение: а ведь могли бы ее пригласить, и тогда…

Уходили мы с танцплощадки с мрачными лицами, тяжелым сердцем и, как тогда нам на мгновение показалось, несолоно хлебавши. Но тут нас окликнули сзади:

— Эй, москвичи, как дела? Куда спешите?

За нами шли четыре пьяненькие девушки, явно желающие познакомиться. Мы, конечно, сразу воспрянули духом.

Скоро мы все сидели под деревом, глядя на рыночную площадь и торговые ряды, флиртовали, целовались и потягивали вино из неизвестно откуда взявшейся бутылки. Жизнь налаживалась.

Городок тем временем понемногу затихал, вокруг не было ни души. Женька болтал не умолкая, и тут его вдруг заело как заезженную пластинку — он начал растягивать и повторять фразы, с опаской поглядывая в сторону площади. Я поднял глаза и понял причину его беспокойства.

В нашу сторону двигались две странные и зловещие фигуры: здоровенный детина с широченными плечами одно выше другого и кулаками величиной с небольшую дыньку и едва доходивший ему до пояса плотный мужик с бельмом на глазу, по сложению походивший на шкаф. Я в этот момент правой рукой обнимал одну девушку, а левой — другую. Убрать руки с их плеч и вскочить было бы слишком вызывающе, а, оставшись сидеть, можно было схлопотать удар ногой в лицо. Женька находился примерно в таком же положении — и мы оба предпочли остаться сидеть, решив, мол, будь что будет.

Беседа началась предсказуемо.

— Закурить не найдется? — хрипло спросил шкаф.

Сигареты к тому времени у нас уже кончились, о чем я, стараясь звучать как можно более дружелюбно, сообщил собеседнику.

И тут он расплылся в улыбке, от которой его лицо не стало менее страшным:

— Так вот, на, возьми пачку, у нас еще есть. Как отдыхается, ребята?

— Отлично, прекрасный у вас город, — наперебой заговорили мы, понемногу успокаиваясь.

— Вы уж, девочки, не посрамите нас перед москвичами, — обратился шкаф к нашим спутницам. — Покажите им все, что умеете!

И две странные фигуры скрылись во мраке…

А потом две «лишние» девушки ушли, и мы разбились на пары. Женьке досталась стройная и довольно миловидная Света, а мне — крашеная блондинка Валя, невысокая, плотная, с большой упругой грудью.

В поисках уединения мы разошлись: мой приятель со Светой пошли в одну сторону, а я с Валей — в другую…

Усталые, но довольные мы с Женькой встретились через пару часов у входа в монастырь. Уже светало. И тут нас ждал неприятный сюрприз — ворота были закрыты. Из соображений безопасности их запирали каждую ночь, но мы об этом не знали.

Можно было бы заночевать где-нибудь под кустом — ночь была теплой, но тогда мы опоздали бы на утреннее построение, выяснилось бы, что на своих койках мы не ночевали, поднялся бы шум, и это грозило нам неприятностями вплоть до отправки в Москву и выговора по комсомольской линии. Нет, это не вариант.

Но как же попасть в монастырь? Перелезть через мощную крепостную стену, построенную когда-то для защиты города от неприятелей, не было никакой возможности. Ходили слухи, что в монастырь снаружи ведет какой-то подземный ход, но где его искать?

И тут мы как-то одновременно посмотрели на башню, обнесенную строительными лесами. Они не были приспособлены для того, чтобы залезать на них снаружи стены, и с них легко можно было навернуться. Но выхода не было, и мы полезли по лесам. Под ногами скрипели и трещали доски, но, к счастью, нам удалось взобраться на башню, а с нее спуститься вниз на стену. Но куда идти дальше?

Пройдя по стене несколько метров, мы обнаружили под ногами темный проем, а в нем — стесанные за многие века и, похоже, никогда не чинившиеся ступени, которые вели куда-то вниз, в темноту. Мы спускались по лестнице долго и осторожно, упираясь руками в стены. Обоих, как мы потом выяснили, мучила одна и та же мысль: «Куда ведет эта лестница — наружу, на территорию монастыря, или в какое-то подземелье?»

«Свет! Я вижу свет!» — закричал вдруг Женька, который спускался первым, и, поспешив, чуть было не скатился кубарем вниз. Через мгновение мы были в монастыре. А еще через несколько минут уже лежали в своих койках. Никто из мирно посапывавших однокурсников не проснулся, и нашего отсутствия в отряде даже не заметили.

С тех пор наша с Женькой жизнь пошла по-новому. По вечерам Валя и Света приходили к нам в гости в домик на отшибе, который мы специально оборудовали для наших встреч. Благо обширная территория монастыря позволяла проводить свидания в стороне от посторонних глаз.

А на танцплощадку мы больше не ходили. Зачем? 


Колонка опубликована в журнале  "Русский пионер" №126. Все точки распространения в разделе "Журнальный киоск".